9,08,2020 Беларусь

Я никогда так не плакала. Нет, я плакала, возможно, и не мене сильно, но не из-за своей страны и народа. Сегодня ночью творилось что-то неимоверное. Президент, не желая выпускать из рук власть, но при этом весь трясясь от страху, как обычно победивший на выборах с фальсифицированными голосами, отдал приказ стрелять в вышедших в знак протеста мирных белорусов. В нас кидали шумовые и газовые гранаты, стреляли резиновыми пулями, нас давили автозаки, водяные пушки разбивали нас, нас разъединяли, блокировав подъезды и проходы к месту сбора, а президент в это время улыбался с экрана, получив с помощью верных и преданных, как собаки, людей, причастных к этому, свои 80 процентов. Наблюдателей, желающих ознакомиться с результатами голосования на своих участках, разгонял ОМОН, вызванный председателями комиссий, по большей части директорами школ, не давая возможности увидеть реальные цифры, а не поддельные. Интернет отключили, его и сейчас нет. Северная Корея в натуральную величину, центр Европы. Я думаю об учителях. Ведь это с их молчаливого или активного участия мы столько лет имеем исковерканные результаты выборов. Каждый раз, при любой возможности они жалуются на маленькие зарплаты, на то, что заставляют ходить по неинтересным музеям, хоккеям, по выходным проводить никому ненужные мероприятия, но при этом каждый раз, без зазрения совести фальсифицируют результаты голосования. Я не хочу вести своего ребёнка в школу к таким учителям. Я не понимаю, почему силовики: милиция, омон, спецназ, военные, все те, кто существует на народные налоги калечат этот самый народ, за счёт налогов которого они и существуют. Да, именно так и в таком порядке. Я не понимаю, почему врачи, за здоровье которых мы так радели, собирая им помощь и поддерживая во время короновируса, когда власти заявили, что никакого вируса нет, не стоит беспокоиться, а народ за врачей всё же беспокоился, так вот эти врачи так же молчат и по поводу реальных цифр смертей и заболевших, и о том, сколько выездов было на оказание помощи, пострадавшим мирным людям от произвола властей. Я не понимаю, почему омоновцы, чьи дети, родители и жёны живут и общаются с нами, такими же простыми людьми не понимают, что народная ненависть к ним будет ровненько перенесена на их родных, потому что те ничего не сделали, чтобы заставить, убедить мужей и отцов не сметь поднимать руку на людей. Я не понимаю, как судьи, прекрасно осознавая невиновность пойманных и приведённых на заведомо известно несправедливый суд определяют меру пресечения в сутки, десять суток, выписывают огромные штрафы. У них нет семей? Детей, родителей, внуков? Они не знают, что им придётся отвечать по закону, когда закончится правление этой сумасшедшей шизофренической, цепляющейся чёрными ногтями за власть, власти? Ведь всему есть начало, но есть и конец. Неужели история ничему не учит? Я не понимаю, как этот человек будет называть себя президентом, которого народ ненавидит лютой ненавистью за всё вышеперечисленное. Я не понимаю, как генералы, отдающие приказы, пачкая руки кровью, надеются выйти сухими из воды, продолжая калечить наших сыновей в армии, которая с распростёртыми объятиями берёт в свои ряды и непригодных по состоянию здоровья, с лёгкой руки подтверждающих обратное всё тех же врачей, и зарабатывающих и приносящих прибыль несоизмеримо большую государству, работая, нежели находиться за государственный счёт, чтобы удовлетворять извращённые фантазии дедов и офицеров. Нет, есть и порядочные врачи, и честные учителя, и даже офицеры, но почему же их несоизмеримо меньше тех, других, беспринципных, в покорном раболепии готовых выслужиться перед начальством, перед властью? Но я думаю, что после вчерашнего мы уже не будем прежними. Нам уже не удастся закрыть рот, в нас не убить стремление к справедливости и свободе. И нас не жалких 7 процентов (или сколько там наврали), нас все 90. И на нашей стороне правда и справедливость. Мы хотим перемен и лучшего будущего для наших детей. И никакие пушки, пули, дубинки и гранаты не умерят нашего желания. И победа будет на нашей стороне. А все пособники режима, прикорытники, прихвостни и цепные псы сгинут вместе с режимом в тюрьмах, места в которых с радостью освободят отправленные ими честные люди.