Лохушка

Поезд, еду вторые сутки. Попутчица, общительная полноватая блондинка в возрасте "ягодка опять", вторые сутки не закрывает рот, изливает мне душу. ​Если бы я не забыла свой телефон дома, то, как большинство в этом вагоне, заткнула уши наушниками и развлекала себя привычным образом. А так... Я уже знаю наперечёт всех её родственников, друзей, соседей, сослуживцев. Места, пароли, явки. Запросто могу написать её, и не только её, биографию. Я уже устала изображать спящую. Всё время, даже если я лежу с закрытыми глазами, она говорит-говорит-говорит. К полудню второго дня, это несмолкающее радио перевожу в фоновый режим – почти не улавливаю смысл информации. Нежданные воспоминания забрасывают меня в детство. — Закрой глаза, открой рот! Пушистая головка одуванчика заполняет мой широко распахнутый рот, противно щекочет нос, раздражает горло. Я плююсь и кашляю, вытираю-размазываю сопли и слюни, а коварная подружка с интересом смотрит на меня и вдруг протягивает мне целый пучок одуванов. Ох, опять этот кашель – замучила аллергия. Соседка достаёт съестные запасы, подробно объясняя рецепты приготовления копчёной колбаски, сала и других, на мой вкус, несъедобных продуктов. Истории попутчицы не параллельны моим спонтанным воспоминаниям. Ах, он снова меня пригласил! Как уютно в его объятиях! Пусть этот вечер не кончается, а медляки ставят чаще! Я вижу, что подруга, мой вечный хвостик, о чём-то шепчется с ним, он уходит. Следом испаряется она. Через несколько дней встречаю его в школьной столовой иного – отстранённого, холодного с потухшими глазами. Что-то расплывчатое, едва уловимое шевелится в моём сознании. Я отгоняю прорвавшуюся мысль, что причина безразличия – моя подруга. Когда я говорю ей о своих сомнениях, слышу неожиданный ответ: — Да, он проводил меня. Ты же знаешь, что в мои пикуля далеко и опасно. А у тебя и без него шлейф провожателей. Я выныриваю в моё сейчас. Мне холодно, заворачиваюсь в неожиданно мягкий и нежный плед. Нереализованный блогер продолжает бесконечный стрим. Расписывая своё рукоделие, она демонстрирует фотки вязаных кофточек, салфеточек, какие-то схемы и мастер-классы. Сессия. — Ну ты же у нас умная – сама решишь. И я всерьёз не понимаю, она именно так считает или это сарказм. В голосе не слышно ничего – ни сострадания, ни презрения. Подруга знает, что я вот уже неделю ночую на кушетке в больнице, где мама лежит с инфарктом. В курсе, что сегодня она впервые встала и доковыляла до туалета самостоятельно. А вчера поела без моей помощи. Моя болтливая спутница рассказывает о том, какая она лохушка. Она так и говорит: "Я – лохушка". Я мягко возражаю, поправляю её: — Ну почему сразу лохушка? Ты открытая, доверчивая. Доверие – это признак чистоты духовной. Соседка опять заводит шарманку про родственников, соседей и друзей, а мне приходит на ум событие, давно заблудившееся в тёмных кладовых моего прошлого. Совместный проект. Ах, сколько восхитительных творческих идей, какие оригинальные способы воплощения! Полёт, единение. Работа двадцать четыре на семь вот уже четвёртый месяц. Почему меня нет в списке авторов? Я снова и снова читаю анонс защиты и не нахожу своей фамилии. Коллега пожимает плечами: — У тебя уже публикаций на три докторских хватит, а мне баллы нужны, за соавторство они существенно меньше. Женщина продолжает свой рассказ и снова звучит "лохушка". Я снова пытаюсь оправдать всех лохов и лохушек Мира: — А, кстати, ЛОХ – это официально принятая аббревиатура в юриспруденции 20-30 годов, которая означала Личность Обманутая Хулиганами. ЛОХ имел правовую защиту Государства и сочувствие населения и это словосочетание было позитивно окрашено. Затем оно было выведено из употребления и лишь в Перестройку вернулось, сменив значение на "простак, простофиля", а позже "неудачник" и приобрело презрительно-унизительное значение. Собеседница кивает, даже, вроде удивляется такой неожиданной трактовке слова и тут же меняет тему на детективно-полицейскую. Снова и снова изливая бесконечные истории своего и соседского бытия. Дефолт. Рубль рухнул. Цены растут не день ото дня, а час от часа. Прибегает соседка: — Давай быстро деньги, я могу достать дефицитную мягкую мебель. Завтра будет поздно. Мебели нет ни завтра, ни через неделю, никогда. Денег тоже. Даже обесцененных. Зато сын соседки рассекает на иномарке. Как минимум в ней колёса мои – моя мягкая мебель. Бока устали – сюда бы ортопедический матрас! Я потягиваюсь, начинаю лёгкую разминку, насколько позволяет пространство. Затем с удовольствием пью травяной чай, заваренный в термосе. Снова звучит "лохушка". Это слово цепляет и триггерит меня. Я никак не могу осознать что не так и некоторое время внимательно слушаю "гения разговорного жанра", вылавливая контекст этого слова. Постепенно до меня начинает доходить, что женщине нравится называть себя лохушкой и она произносит его с явным удовольствием и удовлетворением и придаёт ему совершенно иное значение – "добрая душа", "наивность" и, даже пожалуй, "женственная беспомощность". Попутчица рассказывает о домашних винах и наливочках. День рождения сестры. Я впервые после расставания с мужем вышла в свет. И надо же – напилась. В хлам. Глаза не фокусируются даже в очках, руки-ноги, как верёвочки. Сестра отводит меня в пристрой и укладывает на огромный расправленный диван как обычно, когда мы приезжали семьёй. Отключаюсь сразу, лишь голова касается подушки. Сквозь сон чувствую тело рядом, незнакомые руки, торопливо сдирающие бельё. Не сразу понимаю, что происходит, кто здесь. Когда доходит, что этот чужой мужчина – жених сестры, хмель моментально выветривается. Но поздно – я содрагаюсь под нежеланным телом, пока оно, с омерзительным хрюком, не отваливается. «Я – предатель»,– пульсирует у меня в висках. Хочется срыгнуть эту мерзость, отторгнуть грязь из тела, но, увы... Стыд гонит меня прочь. Пешком бы не дошла, за рулём доехала. Утром приезжает сестра. Я – подлая соблазнительница – не могу смотреть ей в глаза. Она утверждая, что "всё нормально", со смешинкой рассказывает, как её жених подливал мне в сок водку. То есть я пила вино и запивала таким адским коктейлем. Лохушка, лохушка, лохушка... – снова и снова моё сознание вычленяет это слово из бесконечного потока историй попутчицы. И вдруг я взрываюсь, как вулкан, луплю со всей силы кулаком по столику не чувствуя боли, низко, жарко, из глубины, из самого нутра ору – извергаю: — Твою мать! Какого хрена?! "Почему ты – лохушка?! А где же совесть тех, кто тебя использовал, подставлял, воровал, насиловал? Где ответственность тех, кто предавал твоё доверие?!" – разрушающим стереотипы смерчем, проносится мысль в моей голове. Передо мной мелькают лица родственников, подруг, коллег, сокурсников, одноклассников. Калейдоскоп событий, мест и обстоятельств. Я понимаю, что не попутчице ору, а себе. Крик души прекращает икота – я всегда икаю, когда не могу зареветь. А реветь я отучилась давно, ещё перед тем, как вдохнула злосчастный одуванчик. Истерика завершается враз – так же неожиданно, как началась. Голова ясная, тело снова упругое, гибкое, живое. На сердце легко и чисто. И так же вдруг осознаю: — Доверие – оно ни на чём не основано. Оно базовое. Даже не фундамент, а котлован под фундамент. Вера – вот основа всего. Ты то, во что ты веришь. А доверие оно ДО веры. Либо есть. Либо нет. Без доверия нет ни дружбы, ни любви. Благослови Бог всех, кому я дарила доверие! И, пожалуйста, награди всех, кто доверился мне! * медляк – медленный танец. Здесь в значении: музыка, под которую танцуют медленный парный танец на дискотеке. * лохушка – женская версия лоха * пикуля (сленг) – отдалённое место, куда долго добираться. *достать – в значении купить. *триггерит – то, что стимулирует яркие, чаще негативные эмоции и реакции.