Вот и всё…

Вот и всё… (Баба Маня) Октябрь… Дует легкий, но с порывами ветерок. Солнце кутается в редкие дырявые облака. Мы стоим у гроба оббитого фиолетовой материей. Мы – это я, мама, Жанна. У нас в руках тоненькие церковные свечки. Ветер иногда их задувает, мы упрямо зажигаем их заново. Батюшка читает молитвы. Мы слушаем. В нужных местах крестимся. В гробу маленькая, высохшая старушка. Баба Маня. Она умерла вчера. 6 октября. На день рождения Наташи. В связи с пандемией в больнице ввели жесткий карантин. К больным не пускали никого. Даже на территорию больницы нельзя было попасть без разрешения главного врача. Наши свидания с бабой Маней закончились. Но я приезжал в больницу регулярно. Привозил памперсы, иногда йогурт и бананы. Все это передавал медсестрам. Или санитаркам. Я в них не разбираюсь. Отдавал и просил, чтобы они покормили старушку. Когда рядом с бабой Маней была Вика, было легче. Вика присматривала за бабулей, кормила ее, помогала купать. Мы были спокойны. Но Вику перевели в другую больницу, и наша баба Маня осталась одна. Летом, когда волна короновируса почти спала, карантин в больнице не отменили, но нам удалось повидать её. Было заметно, что старушка соскучилась. Она пыталась рассмотреть нас своими невидящими глазами. Гладила наши руки своей малюсенькой ручкой с крючковатыми пальцами. - Рученьки наши дорогие! – щебетала она, - Они нас кормят! Они нас поят! Они нас провожают! Спасибо! Спасибо! Потом баба Маня ела йогурт и банан, традиционно называя их сметанкой и кукурузкой. Потом пела песенку про котика – «Котик, котик, лапкой моет ротик, а козлик седою трясет бородою» Потом опять гладила нам руки, а потом устала. Она так и сказала – «Устала» Пришла санитарка и увезла коляску с бабулей. Больше мы бабу Маню не видели. А вчера позвонила мама. - Баба Маня умерла, - сказала она, - Только что из больницы позвонили. - Я сейчас приеду – ответил я. А что я мог еще сказать? Оказалось, что с бабулей не все так просто. Больница находилась на территории соседнего, Сулинского района, и всех умерших здесь везли не в городской морг, а в Красный Сулин. Туда же увезли и нашу бабу Маню. И еще несмотря ее восемьдесят шесть лет назначили вскрытие. - Надо узнать от чего она умерла, - сказали нам, - Может от короны! Корона или короновирус по мере приближения зимы стал снова набирать обороты. Возвращались ограничения, масочный режим, и штрафы за нарушение оного. Завертелась обычная в таких случаях кутерьма. Похоронное бюро, гроб, венки, звонки в Сулин, поездки туда же. Хоронить решили на следующий день. Вечером, за ужином я сначала выпил рюмку водки за упокой старушки, а потом за день рождения жены. Все формальности, хоть и с задержкой, но были выполнены. Вскрытие показало, что умерла баба Маня не от короны, а от старости. Похороны назначили на шестнадцать часов. Раньше никак не получалась привезти гроб с телом из другого района. Батюшка оканчивает отпевание, мы подходим к гробу, проститься с бабулей. Баба Маня и при жизни была маленькой и щупленькой, а смерть высушила ее совсем. Мне кажется, что в гробу лежит кукла. По очереди целуем ледяной лоб накрытый бумажным венчиком, затем целуем крест в скрюченных пальцах старушки. Отходим в сторону, два парня-копальшика, до этого хмуро курящие у соседней могилы накрывают гроб крышкой, забивают гвозди. Подходят еще двое, и вчетвером они осторожно опускают гроб в могилу. Батюшка лопатой крестит могилу, мы бросаем на крышку гроба по три жмени коричневой от глины земли. Парни быстро работают лопатами, сухие комья гулко бьются о гроб. Я отдаю старшему копальшику бутылку водки и пятьсот рублей. - Купишь закусить что-нибудь, - говорю я, - Только сделайте все аккуратно, пожалуйста! - Не волнуйся, командир, все сделаем! – обнадеживает меня тот. Мы заходим в соседнюю оградку. Здесь лежит папа, маленький Коля, бабушки и дедушка. Постояв пару минут, крестимся, кланяемся дорогим могилам. Идем по дорожке к стоящим на асфальте машинам… Вот и всё…