Свежеобустроенная утопическая Вселенная. Любое желание может быть удовлетворено. Бесконечное разнообразие разумных существ и возможных условий их существования. Доступны сколь угодно сильные ощущения. Совершенствование интеллекта. Поскольку настоящих трудностей нет, сообщество разумных существо погружено в игровую реальность.
Используется всё это ради тех же желаний, которые не могли быть утолены ранее. Теперь-то их можно исполнить в любой форме. Но, самой собой, полного счастья это не приносит. Вроде бы ничего трагичного: как и в прошлом, каждый ищет его по-своему, благо возможности бесконечны.
Но в том и загвоздка. Раньше отсутствие счастья можно было оправдать внешними препятствиями, которые ещё надо преодолеть. Теперь таких оправданий нет. И быстро понимаешь, что эти препятствия какие-то другие. И что делать с этим, совершенно непонятно. Некоторых это повергает в отчаяние и омрачает им всю утопию. Зреет и расползается тоска.
Некоторые одарённые сверхмощным разумом живые существа приходят к выводу, что счастье в принципе невозможно и что единственный путь из юдоли страданий — это полное небытие. Из разочаровавшихся в утопии образуется тайный орден разрушения. Их цель —тотальное уничтожение. Так, чтобы ничего ни в каком виде не осталось и ничто никогда не могло возродиться. Для этого они разрабатывают “машину судного дня” (новое издание) — устройство, которое может изменить “тонкую настройку Вселенной” таким образом, что жизнь будет более невозможна никогда и ни в какой форме. Некоторые из заговорщиков модифицируют себя для защиты проекта, превращаясь в настоящих монстров, замаскированных прежней внешностью.
Где-то на уже довольно продвинутой стадии заговор раскрыт. У остального человечества (назовём его так) появляется настоящая трудность. Как спасти утопическую Вселенную от ордена разрушителей. Заговор пустил метастазы повсюду. Невозможно предугадать, кто вдруг окажется его сторонником. Самые, казалось бы, светлые и продвинутые утопийцы, которые были примером для других, вдруг оборачиваются фанатичными сторонниками небытия и чудовищами-оборотнями, настоящими машинами истребления.
В какой-то момент становится понятно, что их не победить. Их слишком много, они всюду, они прекрасно организованы, подготовлены и оснащены. Не изнеженным и расслабленным утопийцам с ними бороться. Тем более что те сами не уверены, что правы. Некоторые увидели единственный путь к счастью в самоотуплении и добровольно снизили собственный интеллект. Спасти прекрасную Вселенную может только чудо.
Выясняется, что некий аналог “машины судного дня” уже был однажды разработан. Базовые параметры мироздания можно изменить не только так, чтобы жизнь погибла, но и так, чтобы она сохранилась. При этом, однако, изменится сама суть жизни, её фундаментальная устремлённость. Иными словами, условия существования преобразуются так, что базовые стратегии живых существ, сама природа их потребностей станут совсем другими. Прежние желания умрут, возникнут совсем новые, неведомые. Умрёт, следовательно, и желание уничтожить мир. Таким и только таким образом разрушителей можно остановить.
Следовательно, задача — найти или создать машину судного дня раньше разрушителей и запустить её, чтобы разрушители перестали хотеть разрушить Вселенную.
Но есть один маленький минус. Изменение, которое спасёт мир, совершенно непредсказуемо. Мы не знаем, к чему именно мы будем стремиться и как мы в связи с этим изменимся. Ясно только, что мы изменимся полностью.
Никто не желает поставить на себе эксперимент по такому изменению. Редкие примеры из прошлого только ещё больше пугают. Обычно разумные существа, которые от рождения были лишены чувства боли и чувства удовольствия, вели себя под влиянием окружавшего их общества. Тех, кто при этом был ещё и лишён сочувствия и чувства вины, вообще единицы на миллиард. Их случаи описываются как тяжелейшие психические расстройства. Угнетение инстинкта самосохранения, торможение оборонительных реакций, рассеянность внимания и прочие печальные синдромы.
Один из таких, например, постоянно стремился стать больше. Сначала он много ел, но понял, что это мало что даёт. И стал наращивать своё тело, приделывая к нему всё новые части. Он постоянно привязывал, приклеивал и даже пришивал к себе различные предметы, чтобы занять как можно большее пространство. Был и обратный случай, когда человек хотел стать как можно меньше и постоянно пытался отделить от себя части, которые представлялись ему избыточными. Кто-то пытался быть незаметным, раствориться. Он уничтожил все удостоверения личности и корчился, когда его как-либо называли. Сходный случай пытался быть ни на кого и ни на что не похожим. Как только замечал какое-либо сходство с кем-либо или чем-либо, тут же менял себя. Другой пытался постоянно увеличивать свою скорость. Он строил аппараты один быстрее другого. Больше ничего его не интересовало. У ещё одного вообще нельзя было наблюдать определённой цели. Он ничем не занимался более 20 минут. Если шёл куда-то, то потом менял направление. При этом он всё помнил, каждое его решение было сознательным и принципиальным.
Все эти люди сохраняли разумность, критическое мышление и адекватное восприятие действительности. Но преследовали какие-то странные цели, а обычными целями пренебрегали.
Но всё это только единичные примеры из далёкого прошлого. Что будет теперь, никто не знает. Поэтому все в каком-то запредельном страхе. С одной стороны, полное уничтожение. С другой стороны, вообще неизвестно что. Всё так изменится, что это невозможно даже себе представить. Разумеется, есть те, кто категорически против. Быть может, с разрушителями удастся договориться. Быть может, их ещё можно как-нибудь победить. Быть может, есть ещё какой-то выход.
Начинается борьба за модификатор желаний. Одни пытаются его найти и включить. Другие пытаются его найти и уничтожить. Третьи пытаются помешать первым. Четвёртые пытаются помешать вторым. Пятые просто получают удовольствие от реальной борьбы, которой не было уже тысячи лет. И стараются сделать так, чтобы никто быстро не победил. Наконец, седьмые имитируют будущие изменения и сеют хаос своим совершенно иррациональным поведением. Партии бесконечно комбинируются. Внутри каждой из них обнаруживаются предатели и двойные агенты. Даже некоторые лидеры, как выясняется, преследует совсем другие цели.
И вот тут начинается самое интересное. В ходе этой борьбы разыгрываются все сюжеты мировой художественной культуры. И они переосмысляются на фоне грядущего “большого сдвига”. Все прежние страсти рассматриваются в перспективе их полного исчезновения и замены их на какие-то другие, незнакомые.
Все влюблённые переживают трагедии и многие ссорятся на фоне того, что в новом мире любовь может быть вообще неведома. Когда один слишком рьяно борется за приближение большого сдвига, другая упрекает его, что тот её уже разлюбил, раз уж он так стремится избавиться от этих отношений. Не лучше ли, чтобы мир погиб? “В том мире вообще может не быть любви”. “Но может быть что-то другое, гораздо прекраснее”.
Примерно то же происходит с историями великой ненависти. “Я больше не захочу мстить и тем замараю свою честь”. “Честь больше не будет для тебя важной”.
Верующие ударяются в яростные споры. “О другом будете молиться”. “Не будет молитвы в том мире, не будет даже мысли о Боге. Так не лучше всем ли погибнуть сейчас, пока мы ещё помним о Нём?”
Не меньше терзаются творческие люди, которые вероятнее всего лишатся мук творчества. Интеллектуалы страшатся утратить свой интеллект, исследователи — свою тягу к истине, властолюбцы — стремление к власти, тщеславные — любовь к славе. Гедонисты сожалеют о том, что более не захотят насладиться вещицами, к которым они привыкли.
Будет ли в новом мире вообще такое понятие, как удовольствие? Быть может, и будет, только мы не будем стремиться его повторять. Повторы чего бы то ни было будут вытеснены из наших поведенческих стратегий. Мы не будем стремиться вернуться куда-либо или ещё раз что-либо испытать. Это значит, что мы не будем скучать по кому-то или по чему-то, не будем пытаться кого-либо или что-либо удержать.
Многие представляют, что это будет просто массовым безумием. “Мы все превратимся в каких-то демонов! В зомби! И будем терзать друг друга, сами не понимая что делаем!” Но знатоки разъясняют, что разум не будет утрачен, способность здраво оценивать ситуацию останется при нас. Просто цели наши будут совсем другие. Как если бы ты чего-то долго и страстно хотел, а потом вдруг расхотел и даже не понимаешь, как мог раньше хотеть. Как супруги, которые были страстно влюблены, а теперь ненавидят друг друга. Как новообращённый, который сжёг то, чему поклонялся, и поклонился тому, что сжигал. Как аскет, который долгими годами изощрённых упражнений преобразил всё своё существо и добился полной отрешённости от некогда безусловных земных благ.
Но что если, изменив желания врагов уничтожить нас, мы сами уже больше не захотим не быть уничтоженными? Что если мы, напротив, будем желать смерти? Какой тогда в этом смысл?
И что станет с машиной судного дня? Как мы ею воспользуемся, когда наши желания будут уже другими?
Что в итоге лучше — погибнуть или измениться до неузнаваемости? Не быть или быть непохожими на себя?
Да и будем ли это мы или мы на самом деле погибнем, а на нашем месте окажутся совсем другие существа, с нами никак не связанные?
Но не надоели ли мы себе с одними и теми же бесконечно повторяющимися историями и движущими их желаниями? Не кажется ли всё это теперь скучным и жалким? Не превратились ли все драмы в пошлый водевиль? Вся эта любовь, власть, истина, вера, слава, сладость, боль. Не пора ли уже покончить со всем этим — так или иначе.
И вот в таких тягостных сомнениях будет протекать борьба за судьбу Вселенной. Многие сильно изменятся уже в ходе этой борьбы. Так что, быть может, сам процесс обернётся искомым и одновременно пугающим результатом.
Опубликовано 3 года назад .
Поднято 3 года назад .
31 просмотр .
19 читателей