Русская доля

Деревенская пора жизни для Ивана Трофимовича закончилась с того самого момента, как его призвали в армию. Служба в городе областного значения и новые друзья-товарищи сыграли решающую роль в определении дальнейшей судьбы молодого человека: после демобилизации в деревню он не вернулся, устроившись работать шофёром автобуса в областном центре, где постепенно превратился в стопроцентного по убеждениям городского жителя. Череда быстротечных, ничем особо не примечательных лет, сложившихся в несколько бесцветных десятилетий, промчалась для бывшего солдата как один день. Семья, взрослые дети и … ошеломляющий диагноз – рак. Самый оптимистичный прогноз врачей – в его распоряжении осталось не более трёх лет жизни. После такого откровения Иван Трофимович впал в состоянии глубокой задумчивости, граничившей с фронтальной отрешённостью от всего и вся. Из этого состояния родным и сослуживцам не удавалось его вывести никакими способами, что бы они для этого только не предпринимали. И хотя в это трудно было поверить, но в то время, как близкие люди стремились всеми доступными способами вывести его из, как им казалось, депрессии, сам он вовсе не паниковал, не предавался отчаянию, не стал безразличным к окружающим его людям. Наоборот, обладая сильным и целеустремлённым характером, Иван Трофимович всеми мыслями погрузился в поиски путей достойного завершения своей земной жизни. В результате глубоких раздумий по этому поводу он пришёл к чёткому, крепнувшему с каждым новым днём его источающейся жизни убеждению, что выявленный у него тяжкий недуг – это закономерная расплата за приобщение к чужеродному для него городскому образу существования. Мысль об этом неотступно пульсировала в его растревоженном мозгу, уподобляясь безжалостному палачу. Более того, она захватила в свою орбиту и опасение за судьбу и здоровье его детей и внуков, для которых город тоже мог оказаться зловещим местом. Подобные мысли поспособствовали возникновению всё более и более распаляющегося, всепоглощающего желания вернуться на жительство в свои родные места далёкого сельского захолустья, в места, со времён юности обречённые им на полное забвение в его городской жизни. После объявленного диагноза о грозящей ему в скором времени смерти это желание, стремительно охватившее всё его существо, стало для него единственно верным ключом к благостному эпилогу его жизни. При этом он не переставал казниться тем, что всей своей послеармейской жизнью фактически предал в самом себе того деревенского парнишку, который рос и мужал на родных просторах как чистый и непорочный человек земли русской. Хорошо всё взвесив и досконально просчитав необходимые затраты, Иван Трофимович начал действовать, очередной раз поразив окружающих внезапным переходом из состояния полнейшей отрешённости от всего внешнего к сверхактивной деятельности. Прежде всего, будучи весьма прагматичным человеком, он оперативно навёл справки о своей родной деревне, выяснив, что она всё ещё не была вычеркнута из реестра действующих населённых пунктов, поскольку в ней сохранились коренные жители – пять одиноких старушек, живущих в полуразрушенных избах. Приехав в деревню, он в кратчайшие сроки решил вопрос со строительством дома на том самом месте, где когда-то находился родительский кров. И уже через год посреди убогих домишек вымирающей деревни красовался добротный дом Ивана Трофимовича, в который он переехал жить при первой же возможности. Поселившись же в деревне, этот вернувшийся к родным пенатам русский человек рьяно стал заниматься обустройством приусадебного участка, в чём весьма преуспел. К величайшему удовлетворению Ивана Трофимовича все близкие ему люди, которые совсем недавно впервые в жизни сподобились посетить места его родовых корней, полюбили и этот дом, и эту деревушку, и близлежащие окрестные угодья. Жена, дети и внуки потакали его затеи всем, чем могли, радовались его мужеству и жажде жизни, восхищались его решимостью восстановить родовую усадьбу! К слову сказать, новый дом никогда не пустовал, жизнь в его стенах била ключом. Многие жители даже соседних сёл приходили к хозяину, казалось бы, по тем или иным неотложным делам, хотя на самом деле их тянуло просто окунуться в радостную атмосферу этого дома, этой семьи. По-хорошему завидуя счастью Ивана Трофимовича, им, конечно же, было невдомёк, что небесный метроном уже почти отсчитал все минуты земной жизни этого человека, вновь крепко укоренившегося на родовой земле праотцов. …Пришёл его срок, Иван Трофимович умер. Но, как ни печально было это известие, быстро облетевшее округу, он ушёл из жизни в благостном настроении. Ему удалось вернуть долг своей малой родине, поскольку успел привести своих детей и внуков к святым для него и его предков местам. Поэтому-то и в последних своих словах на смертном одре он выразил заветное пожелание всем родственникам не потеряться в жизни, не забывать, кто они и откуда родом. Такова судьба Ивана Трофимовича – простого человека крестьянского рода, который вопреки всем тяготам и трудностям жизни всё-таки отстоял свою исконную русскость. Теперь слово за его потомками. Хватит ли у них запала на подобное деяние?