Прикладная метафизика

Это было счастливое время. Мир расцветал новыми яркими красками каждый день. Ей казалось, что быть еще счастливее уже практически невозможно. Коллеги по работе отмечали, как она похорошела, мужчины на улице оборачивались на задорный стук ее каблучков, да и она сама, глядя в зеркало, видела там озорную девчонку с небрежной белокурой челкой. Выяснилось, что ей идут платья с пышной юбкой, длинные серьги и звенящие браслетики. Солнышко светило даже сквозь тучки, начальник вел себя, как душка, коллеги были милейшими людьми, и даже мама перестала донимать ее вопросами о том, когда же она, наконец, устроит свою личную жизнь и найдет достойного отца своему восьмилетнему сыну. Как-то в пятницу вечером она пошла с подругой в модный клуб, поболтать и выпить. Электрический свет преломлялся в гранях бокала, отчего пузырьки дорогого шампанского сияли, подобно бриллиантам, модная музыка задавала ритм, а мужчины, пропущенные через призму веселящего алкоголя, казались интересными и привлекательными. - Ты его так и не видела? – спросила подруга. На секунду Галина замялась, но волшебные пузырьки уже сделали свое дело, убрав барьеры контролирующего мозга. - Он говорит, у него на компьютере камера не работает. Ольга помолчала. Для нее ситуация всего этого Галиного романа выглядела странной, но она не могла не порадоваться за подругу, видя ее такой сияющей каждый день. - Он же мне пишет каждый день, а по субботам мы разговариваем по скайпу… У него такой бархатный голос! Ее взгляд затуманился и стал мечтательным. - Ты знаешь, он так меня понимает… так чувствует! Как будто мысли читает! Недавно Артур мне скандал закатил – по поводу велосипеда, помнишь, и я так переживала, а потом получаю письмо от Глеба, и он спрашивает: «Как там у тебя с сыном?», как будто на расстоянии считывает…. Ольга подумала, что это вполне себе обычно-вежливый вопрос для того, кто знает, что у собеседницы есть сын… Почему бы про него и не спросить, если он есть? Вся эта история длилась уже месяца четыре, а до того Галину личную жизнь было трудно назвать счастливой. В 26 лет она бездумно выскочила замуж за первого, кто позвал, и так же бездумно забеременела. После рождения Артура материнский инстинкт в ней проснулся, а отцовский в ее муже заснул еще крепче. На праздновании дня рождения годовалого сына, распив пару бутылок холодненькой беленькой, супруги поругались до непримиримых противоречий, и Галина демонстративно вышвырнула вещи незадачливого муженька на лестничную клетку. Благо, квартира была её, досталась ей от отца после развода родителей, старший брат помогал финансово, а мама была хорошей бабушкой. Маленький ребенок, череда детских болезней, поиск новой работы после декрета – вынырнула она только года через три, внезапно осознав, что она одна. В тот вечер бабушка забрала Артура с ночёвкой, а подружка не пришла вечером на обычный пятничный бокал вина, и Галина легла спать трезвая и рано. На улице уже похолодало, а отопление еще не включили, поэтому даже под одеялом было неуютно и зябко. Поворочавшись с полчаса, она решила вопрос, набрав горячей воды в пару пластиковых бутылок и положив их себе в ноги в кровать. Тело согрелось. Внутренняя женщина – нет. Тогда ей было уже около тридцати. Она была невысокая, довольно стройная, с хорошей фигурой. Такая, вполне обычная тридцатилетняя разведёнка. Тюнинг занял немного времени. Волосы подстричь и обесцветить, попу подкачать, ногти нарастить, ресницы наклеить. Мужчина нашелся быстро. Непьющий, хозяйственный, рукастый. На первом свидании он сказал, что его бросила жена - ушла, забрав с собой дочь и два миллиона, которые он копил на новую машину, - и Галина отчетливо ощутила жалость к мужчине и непонятную агрессию по отношению к незнакомой женщине. Он переехал к ней через неделю. Нашел общий язык с Артуром, починил все, что нужно было починить, и даже застеклил балкон. По вечерам он иногда декламировал ей стихи и был не против ее пятничных посиделок с подругами. Ольге он нравился, и она искренне радовалась за подругу. Прошел год. В квартире ничего не ломалось, второго балкона не появилось, а все стихи она выучила наизусть. В какой-то момент она ощутила, что это совершенно чужой для нее человек. За год, проведенный вместе, они не ругались, но и душевной близости у них не появилось. Оказалось, что он недалеко ушел от того мужчины, который жаловался на жену, сидя напротив за столиком в кафе. В одну из пятниц он попросил ее остаться дома, не ходить в кафе с подругами. - Я хочу сделать тебе сюрприз, - сказал он, улыбаясь. - В семь часов приходи на кухню и надень красивое платье. Она была заинтригована. До её дня рождения и Нового года было еще долго, и вывод напрашивался только один. В семь часов она постучала в закрытую дверь кухни. - Заходи, - раздался веселый голос. «Симпатичная рубашка», - мысленно отметила она, увидев мужчину. На столе стояли свечи с дурацкими розовыми сердечками, бутылка вина, бокалы, тарелки и пицца, купленная в магазине. Готовить он не умел. - Прошу к столу! Она села, взяла бокал. Он суетливо резал пиццу, роняя крошки на скатерть, и неумело наливал, слишком громко стуча горлышком бутылки по стакану. Сел, взял бокал. - Галочка, - он откашлялся. – Галочка, ты замечательная женщина. Мне очень хорошо с тобой. Я думаю, мы с тобой отличная пара. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Он встал на колено перед ней, заняв пространство между стулом и плитой, и протянул ей коробочку с кольцом. По законам кинематографа, она должна была завизжать от радости и запрыгнуть к нему на шею, опрокинув стол и разлив вино, но вся эта сцена вызвала внутри всего лишь холодок и чувство недоумения. Кухня, пицца, дешевое вино… Как-то уныло и буднично... Он внимательно смотрел на нее. За эти 30 секунд она увидела весь этот год. Что она получила в течение его? Была ли она счастлива? Была ли легка и радостна? Осознание того, что нет, казалось, пришло одновременно к ним обоим. Пауза затянулась, он встал с колен и сел напротив. - Ну, давай хоть выпьем, что ли… Они съели остывшую пиццу и допили вино в тишине, молча кивая друг другу вместо произнесения тостов. Утром он собрал свои вещи и ушел. Кольцо осталось лежать на ее туалетном столике, и иногда она надевала его на безымянный палец левой руки, как носят разведенные. Со следующим мужчиной она не торопилась. Он появился примерно через полгода - коллега по работе. Он был младше и куражнее, любил веселые компании, шумные вечеринки и выпить. Высокий, симпатичный, напористый. Он закружил ее волной своего обаяния, и она не стразу поняла, что стала регулярно оплачивать его расходы и забирать его, пьяного и веселого, на такси с вечеринок. Он жил у нее, иногда уходя в загулы, но она это терпела, убеждая себя, что он молод и хорош в постели, да и вообще негоже одной, в её-то возрасте. Как-то вечером он пришел домой навеселе и сразу пошел в душ. Пока он был там, телефон в кармане его куртки заиграл какой-то бодрой бессмысленной мелодией. Галина была девушкой воспитанной и не имела привычки отвечать на чужие звонки, но после пятнадцатого звяканья телефона не выдержала и вытащила телефон из кармана. Звонящий уже дал отбой, но на экране высветилось сообщение от абонента «Катя, клуб»: «Спасибо за прекрасный вечер, милый. Я уже скучаю!». Дожидаться утра не стали, и молодой и горячий отправился в туманную ночь непосредственно после выхода из душа. После этого наступило затишье. Карьера шла в гору, денег хватало, сын рос, пятничные посиделки с Ольгой проходили в модных клубах и барах. Но мысль о поиске мужчины не отступала. Как-то за утренним кофе на работе зашел разговор об одной из сотрудниц, которая недавно вышла замуж. - А они же в интернете познакомились, представляете! Эту девочку-сотрудницу Галина знала и с ней приятельствовала. На корпоративной вечеринке по случаю дня рождения компании они оказались за одним столом. Коньячок способствовал беседе, и название заветного сайта Галина записала на салфетке. К заполнению профиля она подошла со всей серьезностью. Заказала фотосессию у дорогого фотографа, сделала красивую прическу и купила новое платье. Буквально за первую пару дней ее почтовый ящик на сайте знакомств был забит под завязку. Мужчины, писавшие ей, были холостые, женатые, богатые, бедные, высокие, низенькие, симпатичные, страшненькие и даже узбеки. Они предлагали встретиться, попить кофе, покататься на машине, сразу секс, попить кофе, посмотреть на закат, замуж, попить кофе. Самый экзотичный попросил занять денег на отъезд обратно в Узбекистан. - Какая прелесть, - подумала Галина и удалила письмо. Несколько раз она ходила пить кофе и даже ездила смотреть на закат, но это все было не то… Она не знала точно, что именно было «то», но точно знала, что это было не оно. Через пару месяцев вечернее чтение писем на сайте стало привычкой. Оно уже затягивало, как наркотик, и она расстраивалась, получив пять писем вместо привычных двадцати пяти. В один из вечеров письмо было всего одно. Отправитель был ей неизвестен. «Кто-то новенький», подумала она. С некоторыми из завсегдатаев сайта она переписывалась регулярно. Казалось, они уже и забыли, зачем пришли на этот сайт. Они просто болтали ни о чем, печатая легкие буковки, занимая время и виртуальное пространство друг друга. Отправителя звали Глеб. Письмо было коротким. «Добрый вечер», - было в нем. «А когда вы просыпаетесь в пасмурную погоду, вы же все равно знаете, что за облаками есть солнце?» Галина слегка зависла на этой фразе. А о чем она думает, проснувшись в пасмурную погоду? О том, что надеть на работу, в-основном, или о том, что хочет в отпуск, или вообще ни о чем, особенно если пасмурно во вторник. Она не нашлась, что ответить, и легла спать. Назавтра вопрос преследовал ее, но ответ «да» казался слишком простым. Вечером она зашла в свой ящик. Увидела вчерашнее не отвеченное письмо, и еще штук пять новых. Перечитала вопрос. Фотографии у отправителя, кстати, не было. - «Добрый вечер, незнакомец», - написала она. «Я не задумывалась об этом, пока вы не спросили. Но я думаю, что да, солнце есть. Не проглотил же его крокодил, на самом деле, ха ха». Отправив письмо, она посидела некоторое время, глядя на экран, как будто ожидая, что ответ тотчас же выскочит, как чертик из табакерки. Но чертик, наверное, был занят другими делами и не выскочил. Она ответила всем остальным. Их письма были привычно-обычными, стандартные разговоры ни о чем, хотя еще вчера ей так не казалось. Пришла пора спать, и она заснула в каком-то разочаровании от того, что разговор про солнце и крокодила не продолжился. После работы, вернувшись домой, она пошла к компьютеру, даже не снимая куртки, и щелкнула по значку почтового ящика. Пробежала глазами список новых сообщений во «Входящих». Есть! «Глеб». «Галина, вы же большая девочка. Вы реально думаете, что крокодил может проглотить солнце? А как же законы физики?». Дальше стояло несколько значков улыбающихся мордочек, и почему-то Галине стало так смешно, что она заулыбалась, глядя на них. «А вообще, я думаю, что вы очень солнечный человек», - продолжало письмо, - «и вы и так освещаете пространство вокруг». Галина даже как-то немного смутилась от столь хвалебных речей в свой адрес и пошла ужинать. Когда она перечитала письмо, перед тем, как ответить, она подумала, что на самом деле, может быть, человек искренне хотел сделать ей комплимент и ничего плохого в виду не имел. «Добрый вечер», ответила она, «вы знаете, мысли о моей солнечности не приходили ко мне раньше, но они мне очень приятны. Спасибо Вам». Кнопочка «Отправить». Она откинулась на спинку стула и подождала, но ситуация с чертиком повторилась. Завтрашнее письмо гласило: «А если бы вы были зверушкой, вы бы кем были?» «Ну и вопросики у вас», ответила Галина, «откуда же я знаю?» Но отправлять не стала. Походила, подумала. Зверюшка!? Зайчик? Кошечка? Пантера? Тигрица? «Лошадь», услужливо подсказал кто-то внутри, «ломовая». «Потому что пашешь и все на себе тянешь». Галина села обратно за компьютер и стерла то, что написала ранее. «Вы знаете, - написала она, - с одной стороны, мне бы хотелось сказать, что я пантера или тигрица, но честно говоря, если бы я была животным, я была бы лошадью. Я много работаю и мало отдыхаю. Только что стоя не сплю». На следующий день она обратила внимание, что все письма от Глеба были отправлены в 18:00. С работы она приходила часам к семи и его письмо уже ждало ее. «В наше время редко встретишь искреннего человека, Галина. Это очень ценно для меня. Мне кажется, я мог бы вам доверять. Чем вы занимаетесь? Чем увлекаетесь? Мне очень интересно. Я бы хотел узнать вас лучше». Когда Галина начала писать ответ, слова пришли многолюдной толпой и каждому из них хотелось, чтобы оно тоже было написано. Она сама не заметила, как написала о своей работе, о сыне, о том, что она иногда ходит в театр, а хотела бы ходить чаще, и даже о том, что когда-то давно она почитывала Хемингуэя, а сейчас даже не помнит, как его зовут. Нажав кнопочку «Отправить», она почувствовала облегчение, как будто с того огонька, что всегда горит внутри, сняли многолетний нагар и он засиял ровным золотистым светом. «Хемингуэя звали Эрнест», ответил вечером Глеб. «А я вот перечитал список кораблей в «Илиаде». Занимательное, знаете ли, чтиво! Как прошел ваш день сегодня?» Для того, чтобы не выглядеть необразованной тупицей, Галина нашла в Википедии, кто такая Илиада и при чем тут корабли. Рассказывать Глебу о своем дне в какой-то момент стало привычным делом. Он часто задавал вопросы, выучил по именам всех ее коллег и начальника, и иногда давал забавные комментарии Галиным рассказам. В какой-то день она рассказала Глебу, что новенький молодой коллега, как ей показалось, невежливо с ней поговорил. Глеб не выразил сочувствия. Он лишь написал: «А давай разберемся, почему именно тебя это задело?» Через пару вечеров они пришли к выводу, что Галина не очень ценит саму себя, и в этом и есть причина ее болезненной реакции на окружающих людей. Он часто спрашивал ее о сыне, она охотно отвечала, найдя для себя отдушину в этих письмах. О себе он писал немного. Она толком не знала, чем он занимается. Выяснила только, что он был старше ее, и что развелся с женой несколько месяцев назад. Он был прекрасным собеседником – интересным, тонко чувствующим, внимательно слушающим, юморным. Эта переписка затягивала ее все сильнее и сильнее. Через месяц она рассказала про Глеба Ольге. - Он симпатичный? - было первое, о чем спросила подруга. И только в тот момент Галина поняла, что она и понятия не имеет, как Глеб выглядит. Для нее он и так уже был красавцем. Вечером она попросила Глеба прислать ей его фотографию, или выложить ее на сайт, на котором они переписывались. «Я ждал, что ты попросишь, но оттягивал этот момент. Было бы лучше, если бы я не показывал тебе свое фото, но я понимаю, что это несправедливо, что я могу видеть тебя, а ты меня – нет». Следующим вечером она, наконец, увидела своего визави. С фотографии на нее смотрел породистый мужчина лет 40, темноволосый, с крупными чертами лица и проницательным взглядом. «На этой фотографии я немного младше, чем сейчас, но она - лучшее из того, что у меня есть». Через неделю она, наконец, смогла ответить Ольге. - Да, он очень симпатичный! - А почему он тебя на свидание не приглашает? – не унималась подруга. Эта мысль тоже приходила в голову Галине, но она ее отгоняла. Вернувшись домой, она открыла компьютер. «Как твои посиделки? Куда ходили?» - Глеб был, как обычно, внимателен. «Послушай», застучала ноготками по клавиатуре Галина, - «а почему мы с тобой не виделись еще? Я бы очень хотела тебя увидеть». Ответ пришел по расписанию, завтра в 18:00. «Поверь, я бы многое отдал за то, чтобы увидеть тебя и провести с тобой время. Но я сейчас нахожусь в другом городе. Если хочешь, мы можем завтра поговорить с тобой в скайпе, часиков в 8? Если тебе удобно…» Звонок в скайпе раздался ровно в 20:00. Она настолько быстро нажала на кнопку “Ответить», что программа зависла на какое-то время. Когда она сказала «Привет», ее голос дрожал. - Здравствуй. Низкий, бархатистый, приятный мужской голос. - Ой, у тебя камера не включилась, - сказала Галина. - А её у меня и нет, - улыбнулся голос. У меня ооочень старый компьютер. Тебя это смущает? - Н-ннет, ответила Галина. А что тут ответишь? - Ну, рассказывай! Как прошел день? Сначала ей было непривычно, что можно вот так просто говорить с ним, и даже звук её собственного голоса пугал. Но слова пришли и выстроились в рядочек. Она рассказывала, он внимательно слушал, задавал вопросы…. Его голос грустил и улыбался вместе с той историей, которую она рассказывала, и ей казалось, что он сидит совсем рядом… Через полчаса он сказал: «Извини, мне нужно идти. Я напишу завтра. Не скучай». - Да, конечно. Я буду ждать! – ее голос звучал почти кокетливо. Связь прервалась. Она посмотрела на кактус в красном горшке, который стоял на подоконнике. - А ты знаешь, дружочек? Я, кажется, влюбилась! В понедельник она пришла на работу в платье с пышной юбкой. Даже начальник обернулся на цокот её каблучков, да так и застыл на минуту, окутанный легкой дымкой её парфюма. Она как будто бы заново родилась. Письма Глеба, его интерес и участие в её жизни наполняли её энергией и светом. Человек, которого она никогда не видела, сделал её счастливее чем все те, кто был в ее жизни и в её постели до того. Перемены в Галине на могли укрыться от внимательного взгляда подруги. Ее аналитический ум не был в состоянии воспринять, как можно было так поддаться виртуальному роману, но Галина сияла, словно молодильное яблочко, а против счастливой женщины, как известно, не попрёшь. Прошло полгода. Полгода ежедневной переписки и субботних разговоров обо всем. Ей казалось, что она знала этого человека всю жизнь. А уж он-то точно знал о ней все, начиная с ее детских страхов и заканчивая ее любимым блюдом. Она была абсолютно влюблена. Никого, кроме Глеба, для нее не было. - Ты знаешь, - сказал он ей как-то в субботу, - а ведь ты - самый близкий мне человек сейчас. Как будто я знал тебя всю жизнь. Часто ей казалось, что он читает ее мысли и чувствует ее настроение, но прочитать его мысли ей пока не удавалось. Наступила зима. Мягкий снежок накрыл землю белым одеяльцем, и деревья в парке водили узорные хороводы, слегка качаясь от ветерка. Галина шла домой, не торопясь, вглядываясь в вечернее сумеречное небо, в котором еще горел оранжевый лучик предзакатного солнца. Она улыбнулась солнцу и деревьям. Посмотрела на часы. Полвосьмого. - Привет! Она улыбалась в предвкушении беседы с любимым человеком. - Здравствуй, - он звучал непривычно устало. Я не смогу долго разговаривать сегодня. Я улетаю в Санкт-Петербург. - Да, ты говорил, что оттуда родом. Что-то случилось? - И да, и нет… Как твой день? Все ли хорошо? Расскажи, я хочу знать. Через 15 минут от попрощался, сказал, что напишет завтра и отключился. Червячок беспокойства высунул голову из яблока, которое уже начал есть. Она старалась не думать о его словах, решив, что беспокойство ей ни к чему. Письмо пришло в 18:00 на следующий день. Расписания никто не отменял. «Галина», начиналось оно, «я не знаю, как мне решиться рассказать тебе все. Ты стала таким близким и родным мне человеком, и более всего на свете я бы хотел просто быть с тобой. Я не говорил тебе, что я болен. У меня рак. Опухоль головного мозга в последней стадии. Пока мы с тобой переписывались, я ездил по врачам и больницам, надеясь найти способ справиться с болезнью. Но не нашел. Последняя операция не помогла, и я еду в Питер умирать. Хочу, чтобы меня похоронили рядом с родными. Я сделал все, что мог, чтобы остаться с тобой и даже купил кольцо. Но болезнь сильнее меня. Прости, что не смог дать тебе то, чего ты достойна. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Ты была лучшим, что было в моей жизни. Прости меня, и прощай». Ее первая мысль была: «Это какая-то шутка? Розыгрыш?» Это не может быть от Глеба! Он просто не мог такого написать! Это же бред! Про болезнь, это полный бред! Она же видела его, он здоровый, симпатичный мужчина! Этого не может быть! Потом она подумала, что на самом деле она же ничего про него не знает… Ни фамилии, ни адреса, ни места работы… Он просто был здесь, в этом почтовом ящике, каждый день… Она была в растерянности. Руки сами нажали «Ответить». «Это какая-то шутка?» Работать она почти не могла, мысли разбегались и убегали, она была рассеяна и подавлена. В голове было только одно – вечером я получу другое письмо, все это бред! Может, его ящик взломали? Письма не было ни завтра, ни послезавтра, ни через три дня. Ровно через неделю, в воскресенье, она дрожащими руками открыла свой ящик. Пустота. Вакуум. За время переписки с Глебом писать кому-либо еще она перестала совсем. Во время цунами вода сначала уходит от берега, далеко-далеко… Доверчивые люди удивляются и идут по этому обнажившемуся песку, собирая ракушки и морских звезд, а потом вода внезапно вырастает перед ними десятиметровой стеной, подобно капюшону кобры. Они поднимают глаза вверх, и вся эта масса воды просто падает на них сверху и всё. Бежать некуда, да и некогда уже. Горе и боль потери обрушились на неё, как волна цунами. Боль, страх, отчаяние, бессилие, одиночество – все это накрыло её с головой. Через несколько часов на не могла даже плакать. Не могла ни стонать, ни кричать. Просто лежала на полу и смотрела в одну точку. Сын был у бабушки, и некому было даже спросить, что случилось. Коллеги стали звонить ближе к обеду в понедельник, потом позвонил сын, потом мама, потом подруга, потом начальник. Она не брала трубку. Вечером подруга приехала сама и открыла дверь своим ключом. Галина посмотрела на нее отсутствующим взглядом и лишь махнула рукой в сторону компьютера. Ольга прочла письмо. Она была женщина умная и вопросов задавать не стала. Несколько дней она приезжала для того, чтобы кормить Галину, которая не вставала с постели. Сын остался жить у бабушки, начальник сам распорядился дать Галине месяц оплачиваемого отпуска, но сказал, что если она не выйдет через месяц, он ее уволит. Угроза подействовала. Через месяц Галина вышла на работу. Сын требовал внимания, счета – оплаты. Несколько последующих месяцев она был бледной тенью самой себя и жила, как робот, просто выполняя какие-то привычные действия. Это было не так сложно. Работа работалась, еда готовилась, даже уроки сына делались с ее присутствием, но без ее участия. Никаких мужчин она к себе не подпускала, прекратила походы в бар, и если употребляла алкоголь, то одна и в тишине. Когда поминают, не чокаются. Каждое воскресенье она обводила эту дату на календаре кружочком. Зачем – она и сама не смогла бы сказать. Прошел год и наступило воскресенье. Она проснулась среди ночи, как будто ее встряхнула невидимая рука. Она села на кровати. В висках стучало слово «Питер». Она должна была хотя бы увидеть город, в котором провел последние дни ее любимый человек. С этого дня в жизни появился какой-то смысл. Она, наконец, стала участвовать в собственной жизни. Копила деньги на поездку – решила ехать летом, как раз отпуск. Начала читать про город, выбирать места, какие именно хотела бы посмотреть. Июнь был на удивление теплым. Она нашла квартиру прямо на Невском, и от шума большого города ее отделяло только пластиковое окно. Несколько дней она просто бездумно ходила по городу, смотрела на людей. Город отличался от того места, где она жила, люди – не очень. Она углядела симпатичную кафешку с балкончиком на втором этаже. Поднялась. Было позднее утро, людей в кафешке было немного. Один из крайних столиков на балконе был свободен, возле другого хлопотал официант, загораживая людей, сидевших за ним. Она поставила сумочку на стул возле себя, положила на стол телефон и темные очки. Села. С балкончика открывался захватывающий вид на город, внизу поблескивала Нева, а небо было высоченным и прозрачно-голубым. Легкое перистое облачко, раскинувшееся почти через полнеба, напомнило ей крыло ангела. Она глубоко вдохнула, и в этот момент та волна цунами отчаяния, которая захлестнула ее полтора года назад, внезапно схлынула и внутренний океан стал ровным и безмятежным. Спокойствие и умиротворение…. Официант приблизился к ней, улыбаясь. - Капучино, пожалуйста, - кивнула она ему, нежась в лучах солнышка и внутреннего спокойствия. Официант слегка поклонился в знак того, что принял заказ, и вошел внутрь, и тогда она увидела людей, сидевших за другим столиком. Девушка сидела к ней спиной, и она видела только черные блестящие волосы длиной до середины спины, а мужчину было видно хорошо. Породистое лицо, крупные черты лица, возраст за 40, темные волосы… Глеб! Официант бесшумно возник рядом и поставил перед ней чашечку дымящегося кофе. Аромат корицы распространился вокруг, ложечка мелодично звякнула о блюдце. Ее сердце билось так громко, что, казалось, чашечка разлетится на кусочки от его ударов. До нее донеслись обрывки разговора. Девушка смеялась. - А ведь я в юности много читала! А теперь даже не помню, как звали Хемингуэя. - Хемингуэя звали Эрнест, - ответил ей низкий приятный бархатистый мужской голос, - а вот я недавно перечитал список кораблей в «Илиаде». Занимательное, знаете ли, чтиво!